Русский, как некоторые другие предметы я не то что бы не долюбливал, а можно сказать раельно нелюбил! Вошедшая в класс чуткая
учительница Вера
Евгеньевна,едва не снесла первые ряды парт своей чуткой задницей, которая больше напомирала чемодан в юбке, а ее волососы
строго затятутые в тугой
пумпырь на голове, гооврили о том что голова ее точно не пробиваемая, и уж тем более не чувствительна к мелким раздражителям.
Которыми она нас почемуто
называет.
Сегодня был в двойне не приятный день... Результаты сочинения на свободную тему. Для меня это не являлось неожиданностью,
в отличае от прошлого занятия, когда в начале урока, чуткий педагог, Вера Евгеньевна, подняв свой громогласный хобот, прот-
рубила: "А сейчас все достали свои тетрадки!" Тогда я внутренне содрагулся, и тут-же испытал удивление, от того что все сразу-
же зашуршали этими самыми тетрадями. Оказалось что мы должны были принести их с собой.
Какие тетради! Какое сочинение! у студента моего уровня вообще нет сумки для этих приспособлений обучения. Скажите спасибо, что я
нахожу карман для ключа и сотового нокия эн семьдесят три.
Видимо, чуткая, таким образом и сказала мне спасибо и на весь класс, она провозгласила, своим нержавеющим голосом: "А
для тебя Егоров и таких же как ты оболтусов, я купила сама тетради! Деньги сдадите потом! В дестикратном размере!"
На счет десетикратности я не сомневался! Отыграется на зачете. На удивление дебилов, кроме меня больше не оказалось-
хороший знак, тогда подумал я!
Как обычно в это время урока мысли перенеслись на Курову, ее спина маячавшая у меня перед носом, после первых двух минут урока,
полностью овладевала моим вниманием, ее позвоночник торчавший свозь кофту, нравился не только мне, но и всем кто знал Куркову.
Куркова была худая! Худая, при ее изобилии еды, ресторанов, машин, и всего остального что может себе только позволить дочка прези
дента мальенькой восточной страны. Но это не отталкивало, а нооборот возбуждало, фантазию, и желание быть к ней по ближе на
сколько это только возможно, возможно даже что бы это расстояние измералось в отрицательных числах.
Как правило взгляд всегда опусался по позвоночнику в низ. Первое что наводило трепет, это оттопыренная кокетка джинсев с ремнем.
За которой выступали два полушария снабженные неглубокими но сексуальными ямочками, полушарий, граничущими с мышцами спины.
Все это выглядело довольно сексуально и далнешее следование по фигуре грозило косоглазием, так как левый глаз скользил по левому бе-
дру, а правый по правому.
Курова сидела раздвинув ноги в стороны, поставив локти на парту. Да уж, леди так не сидят в ресторане. Зато они сидят
именно так на лекциях. Благо их не видят здесь их потенциальные женихи, мажоры и олегархи. Взгляд вернулся на торчащий позвоночник.
Желание сделать из Курковой леди взяло верх. Я взял ручку и не сильно, но настойчиво, воткнул ей в спину! Она прогнулась убрав позво
ночник, но тут же обернулась с увесистой общей тетрадью и саданула ей меня по голове! Удар пришолся по лбу и переносице.
Дебил! прошипела Кукова, я конечно был не согласен, но спорить небыло возможности, она отверулась и с пина ее снова показала
мне позвоночник.
А тем временем урок начал приобретать знакомые очертания чуткая учительница, попросила раздать тетради, и уселась за стол с за
думчивым видом. Такой я ее не видел никогда. Когда движение улеглось, я понял что моей тетради нет, что бы это значило?
Ждать пришлось не долго, хобот Веры Евгеньевны протрубил: А теперь я хочу зачитать сочинение, которое поразило меня своей
гениальностью...